Историческая политика и политика памяти характерна как для стран Восточной Европы, так и для стран Западной Европы. Возможность анализа исторической политики возможна только в свободных от диктата государства обществах – постсоветских, посттоталитарных (например, в тех же странах Восточной Европы).
Если коснуться феномена его возникновения, то мы придем к выводу, что он был нужен как проигравшей стороне во Второй мировой войне (проработка прошлого в Германии после этапа денацификации 1940-1950-х гг. и общественной амнезии периода экономического чуда в 1960-1970-х гг.), так и победившей (Франция и трансформация в обществе на фоне распада колониальной империи).
Позже, с обретением независимости, страны бывшего Восточного блока также активно включились в процесс по проработке прошлого, чтобы определить важные и дискуссионные моменты национальной истории и создать «историю» для школы, вуза, не забывая о широкой общественной и профессиональной дискуссии относительно героев, памятников и дат.
Памятники – маркеры сконструированной истории.
Пример Одессы во многом показательный для Украины. В Одессе довольно мирно уживаются самые различные памятники.
Стоит отметить, что памятники появляются с целью, чтобы закрепить в сознании большинства населения «правильную» версию истории. История в общественном восприятии не может быть единой хотя бы потому, что отличаются «истории» каждого, кто принимает участие в их формировании. Не будем сбрасывать со счетов влияние масс-медиа, школы, семьи, и других менее значимых факторов.
– «Места памяти», создаваемые в рамках политики памяти, могут быть «закрытыми», фиксирующими строго определенную интерпретацию исторического события или персонажа, а могут быть «открытыми», создающими пространство для диалога и различных трактовок, – считает историк и исследователь национализма Алексей Миллер.
С обретением Украиной независимости возникла странная ситуация параллельного существования досоветских, советских и новых (украинских) памятников. В общественном сознании и публичном дискурсе подобное отношение к истории не вызывало особых споров. Лишь маргинальные группы ретранслировали свои идеи, которые заключались в переносе или даже уничтожении тех или иных монументов.
Безусловно, положительным моментом последних двадцати трех лет независимости стала возможность сооружать и открывать самого разного рода памятники и памятные знаки. Вышли из забвения жертвы сталинских и нацистских репрессий (возникли соответствующие монументы, которые сейчас являются центром для коммеморативных практик), возникло множество памятных знаков и коммерческих (туристических) памятников, были отмечены выдающиеся и просто известные деятели культуры и искусства.
В целом палитра памяти материализованной в камень, металл значительно разнообразила ландшафт Одессы. При этом на задний план отошла дискуссия о целесообразности сохранения ряда советских памятников, и когда решение этой проблемы было достигнуто административным методом, возник серьёзный общественный резонанс, который показал наличие серьёзных разногласий между горожанами.
Как памятник используются в политических целях.
События с переносом памятника матросам с броненосца «Потемкин» и восстановление памятника Екатерине II (его же называют памятник основателям Одессы) вызвали бурную дискуссию в СМИ, массовые протесты, доходящие до применения физической силы.
Официальная позиция городской власти была выражена в концепте «восстановления исторического облика Екатерининской площади», закреплённого постановлением Одесского городского исполнительного комитета № 205 от 2 июня 1995 г. и решением Одесского городского совета № 1401-V от 4 июля 2007 г.
Участие общественных организаций и различных политических сил в демонтаже памятника потёмкинцам и восстановлении памятника Екатерине II было детерминировано различными причинами.
(Памятник Екатерине II в Одессе)
Так, представитель партии регионов уклонилась от прямого ответа на вопрос об отношении к переносу памятника потёмкинцам, ограничившись констатацией того, что «в вопросах их [памятников – авт.] переноса нужно быть очень внимательными и принимать решение можно только после взвешенного изучения общественного мнения».
Между тем, согласно социологическому исследованию:
«41,6 % опрошенных одесситов считают, что перенос памятников, возвращение улицам старых названий свидетельствует о попытке возрождения и сохранения культурно-исторических традиций города, тогда как 33,5 % респондентов уверены, что эти действия властей являются попыткой отвлечь внимание горожан от более насущных проблем».
«За» перенос памятника потёмкинцев высказались, среди прочих, председатель городской организации политической партии «Трудовая Украина» и директор туристической фирмы «Юджиния Тревел». Их мотивация была различной: политик делал акцент на восстановлении исторического облика центральной площади города, а предприниматель ратовала за перенос мотивируя это низкой туристической привлекательностью памятника потёмкинцев: «абсолютно бездарные памятники потемкинцам и Ленину пусть переносят – они никогда не вызывали ярких эмоций у туристов».
«Против» высказались представители полярных политических сил. Секретарь городского комитета Прогрессивной социалистической партии Украины выступила резко против переноса советского памятника. Её аргументация также апеллировала к истории: «сложно сказать, чем обусловлено принятие этого решения. Об этом лучше спросить у [Эдуарда] Гурвица [тогдашнего мэра города – авт.] Тут присутствуют идеологические мотивы. Не нравится и все, наплевать на историю, на традиции города. А на архитектурном наследии города перенос этих памятников конечно отразится. Памятники – это часть нашей истории».
У диаметрально противоположной политической организации – партии ВО «Свобода» аргументация была следующего рода: «что касается переноса памятника Потемкинцам и установления на его месте памятника Екатерине – мы категорически против. Установить памятник Екатерине в Одессе то же самое, что соорудить памятник Наполеону в Москве. Я считаю, что мэр Одессы пытается быть угодным всем, и, в первую очередь, прорусским сторонникам».
Против памятника Екатерине II выступил президент Украины В. Ющенко (2005-2010). Он подчеркнул, что открытие памятника и праздник по этому поводу «являются поруганием памяти тысяч замученных Екатериной украинских патриотов и вызовом всему украинскому народу»». Интересно, что инициатором восстановления памятника стал одесский мэр Э. Гурвиц, входящий в пропрезидентскую фракцию «Наша Украина» в свою бытность народным депутатом Украины.
В преддверии открытия в местных СМИ развернулась активная борьба между противниками и сторонниками восстановления памятника Екатерине II. Дискуссии носили характер исторических исследований, их популяризации, активной стереотипизации и судебных слушаний. По обе стороны баррикад оказались профессиональные историки, занимающие диаметрально противоположные точки зрения. Их аргументация поддерживалась вовлечёнными в «битву за память» СМИ подконтрольными тем или иным политическим силам. В итоге 27 октября 2007 г. памятник Екатерине II был открыт. Момент открытия был омрачён потасовкой сторонников и противников воздвижения монумента, в результате которой несколько человек пострадали, некоторые были задержаны милицией.
После открытия памятник Екатерине II стал круглосуточно охраняться подразделением милиции. Несмотря на системы видеонаблюдения и патрулирование площади сотрудниками правоохранительных органов 30 января 2010 года памятник был облит красной краской. Акция сопровождалась рассылкой электронных писем, что на месте этого памятника должен стоять памятник Степану Бандере. Националисты и пророссийские общественные организации взаимно обвинили друг друга в провокации, но никто так и не понёс ответственность.
Со временем накал общественных дебатов вокруг памятника значительно спал. Его продолжают использовать пророссийские (Общественная организация «ДОЗОР») и маргинальные просоветские и проимперские политические силы (партия Сталина, объединение «Евреи против Гурвица», разного рода монархисты) для нечастых и немногочисленных демонстраций, но основное наполнение памятника – туристическое. Он является обязательной остановкой экскурсионных маршрутов. Вокруг него активно фотографируются, его часто используют в качестве бренда Одессы, наравне с Потёмкинской лестницей, памятником дюку де Ришелье, оперным Театром.
Таким образом, в результате восстановления памятника Екатерине II, городские власти вынесли мощный символ «советского» прошлого за пределы основного туристического кольца центра города. По материалам социологического исследования 2010 г., проведённого инициативной группой ГУРТ, лишь 25.8% опрошенных студентов одесских вузов сумели «узнать» памятник потёмкинцам, большинство же посчитало, что этот памятник представляет собой элемент памяти о Второй мировой войне. В целом, памятник Екатерине II, в настоящее время играет больше туристическую, нежели идеологическую роль, хотя до сих пор существуют сторонники демонтажа этого монумента среди националистического крыла украинских политических партий.
Ленинопад как отражение поляризации общества.
Казалось бы, что события на майдане не имеют ни малейшего отношения к политике памяти. Однако, общественная поляризация и накал борьбы между идеями (условно «западной» и охранительной, «советской») вылилась в борьбу памятников, а точнее снос неугодных монументов. Публичная дискуссия в экспертном сообществе как всегда отстает от практики. Хотя и она показывает палитру мнений по данной проблеме.
Очищением Киева назвал снос памятника Ленину историк Дмитрий Малаков.
– Это памятник личности, идеи которой не оправдались нигде в мире. Личности, которая никогда не была в Киеве. Личности, за идею которой погибли миллионы людей по всему миру в ХХ столетий. Это отрицательная память, – уверен он.
Причем историк Владимир Вятрович подчеркивает, что снос памятников подобным одиозным личностям, символизирующим отрицательную память, соотносится с европейской традицией.
– В основном это происходит стихийно, в революционное время. Так было в 1989-1990-е в Восточной Европе и в Западной Украине. Поэтому не следует драматизировать падение Ленина в Киеве. Думаю, что большинство согласно с тем, что в столице европейского государства не должно быть места таким памятникам, – отмечает Вятрович.
Снос памятника Ленину в Харькове в ночь с 28 на 29 сентября и появление пост-фактум распоряжения местной власти о его демонтаже ярко иллюстрирует тот факт, что война памятей в Украине не закончилась событиями зимы-весны, когда по всей стране прокатилась целая волна сносов памятников Ленину. Очевидно, что Украину ожидают серьёзные дискуссии, связанные с проработкой прошлого и политикой памяти выраженной в сооружении/демонтаже памятников, коммеморационных практиках, изменением школьной программы по истории и других мероприятиях направленных на формирование новой «исторической политики». Какой будет эта политика покажет время, но не стоит упускать из виду, что прообраз «исторической политики» заключается в немецком термине «Geschichtspolitik», который означает «интерпретацию истории, избранной по политическим, т. е. партийным, мотивам, и попытки убедить общественность в правильности такой интерпретации», – подчеркивает историк Алексей Миллер.
Станислав Кинка
