Мировое сообщество отвернулось от России и игнорирует все ее инициативы, пока та не сменит политику в отношении Украины. Но, несмотря на жесткое давление, Кремль не отказывается от политики подчинения или расчленения Украины. Переговоры и паузы между ними он использует только с целью усиления группировки войск на Донбассе и все более глубокой интеграции местного населения в свою сферу влияния. Поэтому Украине надо четко определить свою стратегию действий, чего пока не наблюдается. Особенно важна такая стратегия в отношении населения оккупированных территорий и переселенцев.
Об этом на брифинге в Одесском Кризисном Медиа центре рассказала Елена Галкина, историк, политолог, доктор исторических наук, доцент Высшей школы экономики (Москва).
Перед тем, как переходить к основной части брифинга, Елена Галкина напомнила те цели, которые ставил Кремль в самом начале украинского Майдана. Если смотреть на пропагандистские материалы российских СМИ, начиная с декабря 2013 года, то бросается в глаза, что на месте Украины Россия видела два или три государства. И с тех пор ничего не изменилось: Россия считает Украину либо единой, но слабой и полностью зависимой от России (страна с нейтральным статусом и вторым государственным языком русским). Фактор языка, с одной стороны, приятен русскоязычным, а с другой, многим в Украине неприемлем, что раскалывает общество, и тем самым он тоже выгоден Москве.
Оценивать процессы на Минских переговорах надо с этих позиций. Россия их не поменяла. Потому и нет прогресса. Такую же тактику Москва использовала на переговорах с режимом Асада в Сирии. Идет максимальное затягивание конфликта, и в это же время «ЛДНР» затягивают в сферу российской жизни. Вытесняется гривна, дети с первого сентября будут учиться по российским учебникам. Население все дальше отдаляется от Украины. Особенно под сопровождение новостей по российскому телевидению о том, что их обстреливает Украина.
Российская сторона будет продолжать говорить, что она за реинтеграцию Донбасса в Украину, но на самом деле идет ежедневная интеграция этих регионов в Россию, и их отрыв от Украины.
Если бы Минские соглашения выполнялись со стороны России, а там есть пункт о выводе иностранной техники и закрытии границ, все остальное не имело бы значения. Но никто в России и «ЛДНР» их выполнять не собирается. Этого не будет, потому что против этого и Россия и боевики.
С другой стороны, не видно и не чувствуется планов Украины в отношении оккупированных территорий. А у России есть стратегический план и она продолжает ему следовать. Хотя у РФ все больше проблем на международной арене. Есть дело Боинга и дело Литвиненко. По делу Литвиненко итог будет очень плохим для России. Расследование завершено и вина доказана, как исполнителей, так и заказчиков из высокопоставленных кругов России.
Участие России в международной политике уменьшается. Её предложения не принимаются. Мировое сообщество обходится без нее. Влияние России ослабло даже в Сирии. Попытки России напомнить, что она сверхдержава, что она требует, чтобы с ней считались, все это надоело мировому сообществу. Оно обойдется без режима Путина и, возможно, уже принято решение о том, что сотрудничать с ним не имеет смысла. Это чувствуется, не смотря но то, что ситуация в Украине не очень успешная.
Опросы показывают, что россияне все больше против участия российских войск в конфликте на Донбассе.
В России меняется внутренняя политика. Сейчас там основное слово в официальных новостях: «запретить». Запретить голландские тюльпаны, интернет, презервативы и многое другое. Правительству не удается мобилизовать население. Поэтому оно его запугивает. Рейтинг Путина подвергается сомнению самой властью. Население в России запугивается эффективно, поэтому власти идут проверенным путем.
Кроме запугивания используется деконструкция рационального. Тоже сожжение санкционных продуктов. Это уже обращение к каким то подсознательным, глубинным, первобытным инстинктам. Или празднование юбилея Владимира Великого. Сам Путин заявляет ложные исторические «факты», о том, что этот князь впервые создал русское централизованное государство. Истории для власти в России больше нет. Ей важнее мифы, чем историческая наука. Например, были раскритикованы историки, доказавшие неправдивость мифа о подвиге 28 панфиловцев.
Еще одно направление работы Кремля – работа с оппозицией. Действия власти очень жесткие. Попытка поучаствовать в выборах оборачивается для многих оппозиционеров следственным изолятором. Путин боится Майдана, потому что практика показала, что для смены власти достаточно 8-10% населения столицы, которые не будут уходить с площади. В 2012 году люди не были против Путина, а требовали честных результатов выборов. Теперь люди знают, что собой представляет этот режим и готовы на жертвы. Все это на фоне усталости российского общества от войны и отсутствия перспектив.
Путин подает для Запада сигналы, что не хочет дальнейшего противостояния. В его приближенных кругах продолжают существовать партии войны и мира. Но в минской группе, которая сейчас ведет переговоры, доминирует партия войны. Это не сторонники отвода войск и мирного решения проблемы. Единого видения о там, как развалить Украину или сделать ее недееспособной у этих групп нет, но и те и другие настроены антиукраински.
Для поддержания авторитета России нужны внешнеполитические успехи, а их нет. Впереди только проблемы, и в деле Литвиненко, и в деле Боинга. Россия привыкла действовать советскими скрытыми методами. Раньше Западу они были не понятны и не заметны. Теперь все вскрылось, и как действовать эффективно дальше, в России никто не знает.
Донбасс превращается в Сектор Газа. И тут важна правильная политика Украины к жителям оккупированных регионов и переселенцам. Украинской власти, похоже, тоже выгодна такая ситуация, когда нет ни мира, ни войны. России выгодно существование Донбасса, потому что это мобилизует ее население вокруг режима и отводит от внутренних и внешних проблем, или оправдывает их.
В Украине тоже часто говорят, что Донбасс надо отрезать, как раковую опухоль, не задумываясь о тех людях, что там живут, и об экономическом потенциале региона.
